Когда начинаешь зарываться, наступает момент, когда прилетает камень в голову, сбивающий с тебя корону, а заодно и способствующий твоему падению с вершины горы. И вот, пропахав носом склон, ты лежишь у подножья и вяло думаешь о том, какой ты несчастный и как жестоки люди. Жалеть себя - первый стимул. Второй стимул - дать себе по лицу. Третий - встать, утереть сопли и полезть обратно.
Я бы хотела, чтобы взлеты и падения проходили с пропуском первого стимула: жалеть себя - это самое отвратительное занятие на свете. Я верю, что ипохондрия и люди-идиоты, нытики всех возрастов и параноики - порождение излишней жалости к себе. Упал - отжимайся. Дали по лицу - дай в ответ и подумай о своем поведении, может ты получил по роже не просто так. Кинул близкий человек - подумай, а не был ли ты мудаком, или может быть, просто кинувший тебя был мудаком, тут вопрос акцентов и удобства. И все в том же духе.
А я слишком много зарываюсь. Можно свалить вину на тех, кто рассказывает мне о моей исключительности, но это было бы не правильно, потому что весь вопрос в восприятии. Поэтому меня иногда надо ставить на место, давать по щам и показывать, чего я действительно стою. Человек моей мечты именно такой. Большую часть времени он меня любит, но когда энтропия достигает своего критического максимума, он загоняет меня в угол и долго рассказывает, чего я стою. А еще лучше - требует доказательств этой моей воображаемой охуенности. Если бы он такой был, я верю, мир бы стал прекраснее оттого что в нем стало меньше на одного высокомерного мудака - меня.

Но это все лирика. Мне популярно объяснили, чего я стою, после этого я бы еще долго ходила с большими и печальными оленьими глазами, потому что даже А. вместо того, чтобы как обычно развлечь меня занятной байкой из жизни решил меня утешить (зачем нужно кого-то утешать? неужели этого когда-то помогало?) и ситуации спасла только моя восхитительная А. (уловите эту тонкую разницу).
В последнее время у меня появилась возможность порадовать себя, но вместо этого я почему-то не ем и страдаю от этого - на работе меня спросили, питаюсь ли я вообще, на что я отвечала, что пища - для слабаков. Я не специально, честно, просто нет никаких сил и никакого мужества готовить: стоит мне только начать есть, как вдруг оказывается, что мой желудок вдруг сделался бездонным.
Было два концерта, видела по очереди всю семью - начала концерт direction of chourd и Hydrop, а потом Тэцу-сан в лофте. Ради концерта первых я, на минуточку, ездила в соседнюю префектуру - мне вдруг очень захотелось забить в одно мгновение, но я так долго обещала им, что непременно приеду, что просто не могла оставить братьев в трудную минуту. Съездила, впрочем, не зря, они мне славно подняли настроение, правда возвращалась я полуживым телом, потому что опять забыла поесть, но это все лирика.
На той памятной утиагэ, о которой я писала выше, видела кучу народа. Вообще как-то неприлично много знакомых лиц было в тот день, были и девушки, которые видели наш лайв, подходили, разве что за рукав не дергали, чтобы поздороваться. В целом, я до сих пор чувствую крайнюю окрыленность, потому что, оказывается, по многим (и даже по пьяному тандему Сакура-сана и Хадзимэ-сана, которые очень любят обнимашки) я успела соскучиться. Возвращалась в ночи на такси, таксист отлично заплутал по нашему району крохотных улочек со своим навигатором - некоторое время я наблюдала, потом решила все-таки помочь.

Сдала сегодня страшный экзамен - проснулась за 5 минут до выхода, хотя собиралась повторять с утра, чудом успела. Посреди дороги подумала, что не помню, выключила ли плойку в суматохе, но решила, что, наверное, за пару часов ничего не сгорит и вообще это моя паранойя (оказалась паранойя). Поехала на Харадзюку по делам, потом вернулась на Букуро, потратила кучу денег. Не знаю, зачем, не заслужила, но чувствую себя счастливо - и то хлеб.
Завтра синоптики обещают, что нас засыпет к такой-то матери снегом, бодрствующий таймлайн весь в ожидании и нетерпении, а я молюсь только, чтобы он высыпался утром и днем я спокойно добралась до работы.